ДОРОГА ДОМОЙ
Из десятков тысяч сотен детей, захваченных фашистами, в Советский Союз вернулись единицы.
Судьбу семьи Мажаровых иначе, чем чудом не назовёшь. В годы войны они прошли все круги ада: отец Фёдор Семенович сражался при обороне Ленинграда, прошёл всю войну и без единого ранения встретил Победу. Мать Зинаида Степановна была узником в четырёх лагерях смерти. И всё же осталась жива. Старший сын Слава в девять лет сбежал из детского дома при отправке в Германию. А младший Владимир оказался в немецком детском доме. Согласно секретному плану Гиммлера славянских детей, внешне похожих на арийцев, должны были направить в Германию для улучшения генофонда. Таких как Володя Мажаров было сотни. В Советский Союз вернулись всего пятеро.
Вот уже 45 лет Владимир Фёдорович Мажаров живёт в Красноярске. Мы встретились с ним в небольшом кабинете его лаборатории в Институте медицинских проблем Севера. Доктор медицинских наук, он ежедневно задерживается здесь до полуночи. Несмотря на возраст, все свои силы отдаёт науке и общественной работе. А в его глазах необъяснимая энергия и любовь к жизни.
— Я счастливый человек. Мне удалось избежать всех тех испытаний, что выпали на долю моих сверстников – узников концлагерей. Всё, что со мной произошло тогда, знаю только со слов матери, потому что сам был ещё слишком мал. Может быть это и к лучшему. Я читал, что один английский журналист задался целью, найти семьи, которые во время войны были разобщены, выжили, а после ее окончания все соединились. Он насчитал таких по всему миру 486 семей. В том числе и наша семья.
В ожидании смерти Зинаида Степановна с сыном Славой встретила войну в латвийском городе Либава (Лиепая) с самых первых её минут. Бомбёжки начались утром 22 июня. Будучи на последнем месяце беременности она участвовала в героической обороне города – ухаживала за ранеными, набивала пулеметные ленты патронами. Через неделю боев, с отступающими частями военного гарнизона жены и дети военнослужащих попытались прорваться в Ригу, которая оказалась уже занятой фашистами. Отец, Фёдор Семенович, в это время находился в Западной Украине на санаторном лечении после операции. Кадровый офицер, он вернулся в распоряжение штаба Балтийского флота в Ленинграде и участвовал в защите города.
Отступающие части видели, как бомбили Либаву. Видели убитых женщин и детей и сказали ему, что никто не выжил. Он был уверен, что его родных больше нет в живых. После этого, он перестал бояться смерти, перестал даже думать о ней. Все 900 дней блокады Ленинграда он защищал небо над северной столицей: прикрывал крейсер Киров, Эрмитаж, центр города. Зенитный дивизион, которым он командовал, сбил 29 вражеских самолётов. И всё это время, пули как будто не замечали его. Место, где он встретил победу, находилось на противоположенном берегу реки от детского дома, в котором оказался его младший сын. Они были так близко друг от друга, а встретились только через несколько лет.
— Мы не погибли только благодаря нашей матери. Босую, беременную женщину с ребёнком, как сотни других жен военнослужащих и их детей поместили во временный концлагерь на территории рижской психиатрической больницы, а в сентябре заточили в тюрьму. Я родился на 11 день войны в июле 41 года, в республиканской больнице, из которой маму вновь конвоировали в концлагерь. И, по словам мамы, едва не умер в тюрьме в первые же месяцы жизни. Истощенного младенца, который уже не реагировал на прикосновения и уколы, увидела медсестра из местного лазарета: «Да он же у вас умирает!» Тайком она стала приносить немного еды. Если б только кто-то узнал о том, что она помогает заключённым, её бы тут же расстреляли. Но маленький Вовик упорно цеплялся за жизнь и благодаря этим крохам от чужой баланды выжил.
Старшему брату, Славе, очень быстро пришлось повзрослеть. Ему было всего шесть лет, когда они с матерью оказались в тюрьме. Через год их разлучили. Он, как затем и младший Володя, был отобран для вывоза в Германию. Но Слава совершил невозможное. В 1944 году, когда ему было всего девять лет, он сумел сбежать от фашистов при посадке на пароход, отправлявшийся в Германию из Либавы, где семья жила до войны. Он сделал себе пропуск в немецком комиссариате и с этим аусвайсом прожил год, и встретил маму в своей квартире.
Зинаида Мажарова прошла три концентрационных лагеря смерти: Саласпилс, Равенсбрюк, Заксенхаузен. Каждый день в ожидании смерти. Каждый день, как последний. В Бельциге (филиал к/л Заксенхаузен) в апреле 1945 года она ушла из под расстрела, с одной единственной мыслью: разыскать детей.
— Когда представляю себя на её месте, понимаю, что я бы не выжил. Не сделал бы и малой толики того, что она смогла. Она вернулась домой в конце мая 1945 года, там уже ждал её старший сын Слава. А в июне раздался звонок в дверь, вернулся отец. Не хватало только меня. Они искали меня два года и нашли.
Либерсборн – источник жизни
У фашистов (не у немцев, на это Владимир Фёдорович делает особенный акцент, среди немцев было много порядочных людей) была принята еще в 1938 году программа германизации – Либерсборн (Источник жизни). Кроме обычного уничтожения славянской нации, они занимались проблемой улучшения своего генофонда — отбирали детей арийской внешности: светлые волосы, голубые глаза, крепкое здоровье, для усыновления в немецких семьях. Эти дети должны были стать настоящими арийцами, солдатами вермахта. Когда началась мировая война, программа заработала в полную силу.
— Мы с братом голубоглазые, светловолосые – внешне подходили под эти параметры. Нам суждено было попасть в эту программу. В какой-то мере, это спасло нам жизнь. Меня забрали у матери, когда мне было год и три месяца, таким образом вытащили из кровавой человеческой мясорубки.
Маленьких детей поместили в рижский дом малютки, а затем в детский дом. Когда советские войска начали наступать, детей вывезли в Германию, расквартировали в районе Любека. После окончания войны эта территория попала в английскую зону оккупации.
— После этого, на наш взгляд, жизнь стала прекрасной, кроме рядовых детдомовских проблем: разборок со старшими воспитанниками и обязательными католическими молитвами перед завтраком, обедом и ужином. Нас возили купаться на море и даже угощали жвачкой. О её существовании в Союзе, наверное, даже не знали.
Дипломатическая война
А в Советском Союзе, в Либаве (Лиепае) семья Мажаровых, воссоединившись, начала поиски младшего сына. Сначала они направляли запросы во все инстанции. Ото всюду приходил один ответ – нет сведений. И так продолжалось до тех пор, пока в 1947 году из Германии не вернулась латышка Ирена Ассарс-Филиппова. Она написала открытое письмо в газету «Советская Латвия», в котором рассказала, что работала воспитателем в детском доме, где содержались дети, вывезенные из Советского Союза. И если кто-то потерял своих детей, у неё есть список.
— Естественно, наши мамы кинулись к ней. Спасла нас немецкая педантичность. Они сохранили все имена и фамилии, только в латышской транскрипции. Я был не Владимир Мажаров, а Валдис Мажаровс. Всего в этом списке 120 человек. К счастью, Ирена Ассарс работала именно в нашем приюте. Хотя их было несколько. Родители сразу начали настаивать на том, чтобы детей вернули домой.
Это была настоящая дипломатическая война. Вопросом занималась миссия по репатриации Советских граждан. Один из её участников Алексей Брюханов, позже об этой истории написал книгу «Вот как это было». И всё же после продолжительных переговоров Зинаиде Мажаровой пришёл официальный ответ «Нам удалось установить, что ваш сын Владимир Фёдорович Мажаров действительно находится в детском доме в Клингенберге в английской зоне оккупации. Но в передаче его и других детей английские власти отказали, требуя документальных подтверждений, что он является вашим сыном. Ваши письма (письма матери) английские власти не считают доказательством ваших прав на ребёнка». Никаких документов, подтверждающих наше нахождение там, естественно маме в концлагеря не высылали.
Все советские газеты писали об этой ситуации. Очень больно в послевоенной стране воспринимались такие отказы. Женщины обратились к Министру иностранных дел СССР В.М. Молотову, чтобы он на уровне Правительства помог вернуть детей. Он распорядился связаться с английский Красным крестом, который категорически отказывался признавать права советских родителей на детей. Сергей Михалков написал пьесу про детей из английской зоны оккупации «Я хочу домой». Спустя время вышел фильм по его сценарию «У них есть Родина», в котором сыграли пять народных артистов СССР. Вот какую актуальность в послевоенном Советском Союзе имела эта проблема. И только благодаря такой массивной кампании с английскими властями удалось договориться о выдаче пятерых детей.
Спасибо товарищу Сталину
На этот момент Володе Мажарову было уже шесть лет и он запомнил эту долгую дорогу домой.
— Обед. К нам вошли двое военных в неизвестной нам форме, позвали меня и Витю Мухамедова и спрашивают: «Ты домой хочешь?» А для нас – вот он дом, здесь. «Ты маму помнишь?» Я вообще ничего понять не могу. Мы ведь даже не знали, что есть мамы, папы, дом и семья… А еще через несколько дней нас забрали и долго-долго куда-то везли. Я смутно помню, как мы кружили вокруг какого-то разрушенного здания с большим куполом и красным флагом на крыше. Только потом, много лет спустя, я догадался – нам показывали Рейхстаг. Потом нас посадили в поезд и три недели мы снова куда-то ехали. Русского языка мы не знали вообще. Знали латышский, потому что были латыши, знали немецкий, потому что были в Германии и английский, потому что попали в английскую зону оккупации. Но именно там, по дороге в Советский Союз мы заучивали первые русские слова. Всю дорогу нам показывали фотографию и заставляли заучивать по-русски одну и ту же фразу «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство». Мы понятия не имели, что это означает, но все равно заучили.
И вот, Москва, Белорусский вокзал, 22 сентября 1947 года. Встреча. Витю Мухамедова забрали почти сразу. А меня, Витю Рахвалова и Колю Гуртового привезли в какой-то дом, завели в зал, в котором был накрыт стол невиданными для нас вкусностями: фрукты, конфеты… Вдруг входит человек с усами, в генеральской форме, точь в точь как на фотографии и мы говорим ему заученную фразу: «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство!»
Через день нас увезли в Ригу, где уже ждали нас наши родители. Нас снова подняли рано утром, заставили одеваться и в торжественной обстановке, в присутствии журналистов передали совершенно незнакомым нам людям. Вся эта суета мне не нравилась. Я тогда ещё не понимал, какое счастье со мной случилось.
Я не верю в Бога. Но мне кажется, что всё это время кто-то оберегал нашу семью, чтобы мы несмотря ни на что снова встретились.
****
Вместе с Владимиром Мажаровым в Советский Союз вернулись еще четверо мальчиков. Всех остальных воспитанников фашистских детских домов, а это сотни детей, вывезли в США. Владимиру Мажарову удалось связаться с некоторыми из них. Долгие годы он переписывался с Владимиром и Анатолием Синегиными (Peter and Thomas Boe). Вместе они пытались найти их корни в СССР, но безуспешно.
Г.ЗОТОВ
АиФ
2013 г.
Фотографии из архива семьи Мажаровых.
ОТ РЕДАКЦИИ
Об этом эпизоде из своей биографии Владимир Фёдорович Мажаров рассказал недавно в Костроме на встрече с учащимися и преподавателями – хранителями музея гимназии №25, где проходило заседание Совета Российского союза БНУ.
Здесь же ветерану была вручена награда – медаль Росвоенцентра «Патриот России».
