«Почему дети выглядят столь обречённо?»
Свой снимок «Узники фашизма» советский военный корреспондент Галина Санько сделала уже после освобождения от врага столицы Карелии Петрозаводска, увидев за колючей проволокой на одной из городских окраин группу наших детей. Некоторые из коллег сочли, что сие — в плане чистоты документального свидетельства — не очень хорошо и не очень похвально. Ведь работа выполнена постфактум.
Снимок военной поры.
И хотя напечатанный в газете снимок читатели встретили вполне благосклонно и даже тепло, те некоторые (назовём их ревностными блюстителями норм журналистской этики и морали, коих найдёте в любом редакционном коллективе) обвинили автора ни более и ни менее как в профессиональном подлоге. Мол, Санько выступила не в роли хроникёра, а в роли режиссёра: «организовала» детей, «разместила» их в кадре и — пожалуйста, получите сюжет на заданную тему. Его можно хоть завтра использовать в газете.
На редакционной «летучке» Галине Санько вменили в вину «непростительно провороненное освобождение города», «попытку извратить историческую правду о войне», «стремление приписать нашей молодёжи такие черты характера, как душевная аморфность и дряблость воли», и прочая и прочая.. Никакие объяснения в расчёт не принимались.
Выступавшие спрашивали: «А почему запечатлённые на снимке советские дети — маленькие, худенькие, несчастные, оборванные — выглядят столь обречённо? Где несокрушимая вера в победу, в завтрашний день, в силу и мощь Красной Армии? Где испепеляющая ненависть к оккупантам, в борьбе с которыми по призыву товарища Сталина, наряду со взрослыми, участвуют тысячи пионеров и школьников? Каковы причины, побудившие автора скрыть, будто снимок сделан не до, а после освобождения города? И что в конце концов символизируют или должны символизировать наши ребята за колючей проволокой?»
— Не хватало лишь обвинений в умалении роли партии в развёртывании всенародной борьбы с врагом, — не без иронии заметит впоследствии приглашённый на редакционную «летучку» в качестве своеобразного рефери Дмитрий Бальтерманц — огоньковец, общепризнанный авторитет, рекомендовавший для публикации на страницах старейшего в стране иллюстрированного еженедельника (в котором Санько печаталась ещё с довоенной поры) не один десяток её снимков. — Однако чему удивляться? То, что у нас называли ленинско-сталинским стилем большевистской печати, в действительности являлось просто выкручиванием рук, промыванием мозгов и заурядной демагогией.
Лишь благодаря вмешательству журналистов «Огонька», «Литературной газеты» и некоторых других изданий Галину Санько удалось отстоять, а начавший было разгораться «идеологический костерок» вокруг её имени — погасить. Тем не менее итог этой «разборки» оказался неутешительным. Прежде всего для творческой судьбы снимка.
Снимок 1966 года.
Подлая месть за попытку сказать то, о чём в стране не принято было говорить
22 года пролежал в архиве Г.Санько снимок «Узники фашизма», злонамеренно изъятый из газетно-журнального оборота страны, из её общественно-политической и духовной жизни. Это, по словам того же Дмитрия Бальтерманца, нельзя было расценивать иначе, как подлую месть за стремление сказать то, о чём в стране предпочитали не говорить.
«Освободили» фотографию 9 мая 1966 года. «Освободили» явочным порядком — путём публикации её в республиканских газетах «Ленинская правда» и «Советская Карелия», причём в том виде, в каком она, фотография, появилась на свет на страницах центральной печати во время войны и в каком позже стала известной в разных уголках земного шара.
Решиться на подобное мог далеко не каждый. Ведь вчерашние и позавчерашние идеологические погромщики отнюдь не спешили отдавать себя на заклание.
Проявляя несомненно смелую творческую инициативу, московский корреспондент карельских масс-медиа Рудольф Сюкияйнен предложил редакциям двух ведущих республиканских газет напечатать ко Дню Победы «опальный» снимок периода освобождения («Высылаю его в отдельном конверте. Согласие автора получено»). Своё обращение к коллективам закончил словами: «Пусть люди знают и помнят, что и как т о г д а было. Мы не должны скрывать правду от них».
Достойную профессиональную позицию заняли и руководители обоих редакционных коллективов. Они пренебрегли возможными неприятными последствиями для себя лично. Решили: мы действительно не должны скрывать правду от людей.
Необычную публикацию карельские журналисты сопроводили следующим текстом:
«Этот снимок сделан фотокорреспондентом Галиной Санько летом 1944 года, в дни, когда Петрозаводск был только что освобождён от гитлеровских захватчиков. Ребятишки, которых видите перед собой, были узниками фашистского концлагеря… К сожалению, до сих пор не удалось установить, как сложилась их дальнейшая судьба.
Может быть, читатели помогут нам разобраться в непростой ситуации? Вглядитесь, товарищи, в лица детей, давно ставших взрослыми. Не исключаем, что вы узнаете кого-нибудь из них. Если узнаете, напишите в редакцию. Это позволит рассказать о детях-узниках на страницах газеты».
«Птички» – знак возвращения из безвестности
Поиск, начатый редакцией газеты «Ленинская правда», оказался весьма успешным. Из безвестности возвращались имена, биографии, прошлое детей, запечатлённых на снимке.
— Этот мальчик — в кепке… слева у столба… держится за проволоку — Аркадий… Аркадий Николаевич Ярицын… Отец большого семейства… Токарь… Ветеран… До выхода на пенсию работал на Онежском тракторном заводе… Человек солидный… с острой памятью…
Вера Ивановна Саватеева-Король — бывшая малолетняя узница Ведлозерского лагеря в Карелии, учительница из Ухты (летом девяносто второго гостила в Киеве, где мы и встретились у меня дома) рассказывает о тех, кого удалось найти. Перед нею — увеличенная фотокопия снимка Г.Санько. Изображения ребят, которых называет по фамилиям, именам и отчествам и о которых сообщает разные известные ей сведения, отмечает «птичкой».
— О Ярицыне я уже рассказала. А это, — показывает на застывшего у столба справа паренька в прохудившемся пальтишке (левая рука лежит на проволоке), — Геннадий Александрович Костромин… В неволе был с сестрой Любой… Знаю её лично… Живёт в Мордовии. Записали?..
— Ну, а девочка в углу… да-да, справа… руки привычно опущены на проволоку — Клавдия Александровна Соболева… по мужу — Нюппиева… Кандидат биологических наук… Исследовала влияние заморозков на различные сорта картофеля… Организатор Карельского союза бывших малолетних узников фашизма… Умница, красавица… Очередная «птичка».
— А теперь о тех, кто находится от проволоки чуть дальше… Вот Мария Александровна Завьялова… в платке… Вот Валерий Николаевич Фурсов… на руках у девочки… Родом из Вознесенского района Ленинградской области… Вот… Вот… Вот…
Публикация в «Огоньке»
Как только Галина Захаровна Санько узнала о том, что может встретиться с героями «реабилитированного» снимка, она помчалась в Петрозаводск. Шаг абсолютно оправданный и естественный для любого пишущего или снимающего журналиста.
Рассказывают, как самозабвенно и увлечённо работала Г.Санько. Своих давно уже взрослых героев: степенных папаш и мамаш, рабочих, учёных, колхозников — она снимала в заводском цехе, институтской лаборатории, в поле, на улице, в кругу семьи. Кадр за кадром, кадр за кадром.
Итогом поездки явился опубликованный в сорок втором номере журнала «Огонёк» за 1966 год фотоочерк о судьбе детей, некогда запечатлённых в освобождённом Петрозаводске. Текстовую часть написали в редакции «Ленинской правды».
Санько праздновала победу. Полную и безраздельную.
Подобно тому, как в сорок четвёртом фотокамера мастера зафиксировала ребят-узников, безмолвно застывших у столба с колючей проволокой и грозной надписью на деревянном щите, так в шестьдесят шестом она «подстерегла» сугубо личный момент свидания человека со своим прошлым. Трагическим прошлым.
Замысел автора удивительно прост. Вниманию читателей предлагаются два снимка, у которых общая героиня: девочка Клава Соболева тогда и взрослая женщина Клавдия Александровна Соболева-Нюппиева теперь.
Своеобразная фотодилогия. Особые пояснения не требуются.
Тогдашнюю героиню мы видим вместе с товарищами по несчастью застывшей в отрешённом молчании невольницы. Она отвыкла смеяться, почти перестала говорить. Теперешнюю героиню видим вместе с дочерью Людмилой и племянником Владимиром преисполненной благородного стремления донести до сознания и сердца молодых ужас того, что показано на старом военном снимке, который держит в руках. Неумолимо течение времени, стремителен его бег, неистребима память о прошлом.
На всемирной выставке «Интерпрессфото-66» за фотодилогию, составленную из снимков «Узники фашизма» и «Через двадцать два года», Галина Захаровна Санько удостоилась Золотой медали. Это была награда за творчество, за труд, за профессиональный, гражданский и человеческий подвиг.
Ну какая тут «режиссура»!
Из письма Г.З. Санько:
«Спешим поскорее попасть в освобождённый Петрозаводск. Летим вдоль берега Онежского озера. Город производит тяжёлое впечатление. Всё разрушено.
Приземляемся. Изредка встречаются люди. Зная, что враг выбит лишь из прибрежной части Петрозаводска, направляюсь к Онеге. По дороге ко мне присоединились девушки-комсомолки. Они рассказали о лагере, в котором содержались дети. Я поспешила туда, на окраину города.
За колючей проволокой увидела бараки. Приблизилась к ним. У проволоки застыла группа ребят. Безучастных, отрешённых. Я пыталась заговорить с ними. Но они упорно молчали. Сделав несколько фотографий группы, я направилась к воротам.. И вдруг одна девочка позвала меня: «Тётя!»
Выяснились любопытные подробности. В лагере находились и взрослые и дети. Причём не только из Карелии, но и из Ленинградской области. Отправить детей на лечение в тыл пока нельзя. Железная дорога ещё не работает. Вокруг орудуют фашисты.
Вскоре я улетела в Москву. Нужно было доставить снимки в редакцию».
Из воспоминаний А.Н. Ярицына, 1931 г.р., узника петрозаводских лагерей:
«Освобождали нас морские пехотинцы, мчавшиеся на катерах от Ивановских островов. Горела пристань, кипела вода, грохотала канонада. Поскольку лагерная охрана разбежалась, мы получили возможность свободно передвигаться. Ринулись на берег, навстречу нашим воинам. Как смеялись и плакали мы тогда!.. А жить продолжали в тех же грязных вонючих бараках, в которых жили при финнах. Деваться-то некуда. Через сутки или двое после освобождения в лагере появилась женщина фотокорреспондент. Она сказала, что намерена нас снимать. Мы не возражали».
Из воспоминаний К.А. Соболевой-Нюппиевой, 1935 г.р., узницы петрозаводского лагеря №6 (барак №125):
«Снимок сделан в районе Перевалочной биржи на Олонецкой улице. Именно здесь располагался петрозаводский лагерь № 6. С «расстрельным» щитом, столбами, с туго натянутой колючей проволокой… Место, где щёлкнул затвор «лейки» фотокора, специально не выбиралось. Да и зачем было выбирать? Снимок отражал типичную для карельской столицы картину Он мог родиться и на Куковке, и в домах Северной Точки, и в железнодорожном городке, где функционировали лагеря, подобные нашему. Правда, объектив запечатлел бы другие лица, других ребят. Ну да какая разница! А что до «режиссуры», то нет, нас не просили принимать какие-то позы, выстраиваться в том или ином порядке. Вот как стояли, так и сфотографировались».
Из письма В.И. Саватеевой-Король:
«Нужно иметь в виду и сугубо конъюнктурные политические соображения, сыгравшие негативную роль в судьбе снимка Г.Санько. Перед лицом вырисовывавшегося нового этапа отношений с Финляндией — этапа добрососедского сотрудничества — руководителям нашего государства не очень хотелось, чтобы убийственной силы обвинительный фотодокумент с текстовкой «Лагерь в оккупированном Петрозаводске (Аанислинне)» гулял по страницам газет и журналов мира. Ведь пуще смерти в стране боялись правды. Вот и лгали напропалую, как лгали часто и во многом».
Из дневниковых записей автора (1992 г.):
«Частная, «локальная» и потому недостаточно известная история запрета снимка Галины Санько была, по мнению тех, с кем довелось беседовать, своеобразным микропрологом к идеологическим погромам, которые через несколько лет, уже после войны начнёт устраивать в сфере литературы и искусства А.А.Жданов. Впрочем, для нас принципиальное значение имеет другое. «Изъятие» фотографии «Узники фашизма» стало синонимом «изъятия» из нашей жизни проблем бывших узников фашизма. В СССР считали: права этой категории граждан надёжно защищены и неукоснительно соблюдаются. Всё, что требовалось сделать, государство давно и успешно сделало. О предателях же и трусах, попавших во время войны во вражеский плен, говорить не будем».
От автора (примечания):
а) Впервые снимок Г.Санько «Узники фашизма» был опубликован в части тиража газеты «Труд» в сорок четвёртом. Снят с полосы во время печатания номера по настоянию членов ночной дежурной бригады исключительно «по идеологическим соображениям». Соображения эти тогда, в сорок четвёртом, сочли убедительными.
б) Многие важные подробности, связанные с «арестом» и «реабилитацией» снимка «Узники фашизма», содержатся в первой части второй книги автора «Коричневое «ожерелье» (издательство гуманитарной литературы «Абрис», Киев).
В. Литвинов.
