Людмила Тимощенко «Мать Мария»
Сердце способное на подвиг. Мать Мария: «Служить людям – служить Богу»
В далеком 1891 году 21 декабря за 3 дня до Рождества по ул. Элизабетес 21 в Риге родилась девочка, названная Елизаветой. Ее крестили в Рижском Христорождественнском кафедральном соборе. Она едва не погибла при родах и чуть не захлебнулась при крещении.
С раннего детства Лиза Пиленко отличалась силой духа. Известно, что, играя, падая и разбиваясь в кровь как все дети, она никогда не плакала. Однажды купаясь в море, выйдя на берег, она спокойным голосом сказала матери: «Пришли кого-нибудь, я сломала ногу». К счастью, это оказался сильный вывих: коленная чашечка болталась сбоку, а на ее месте была впадина. Лиза не стонала, она читала вслух стихи, а ее двоюродная сестра Ольга, молодой врач, вправляла ей колено. Несколько месяцев после этого случая Лиза ходила на костылях и в гипсе. Она стойко переносила болезни. Позже, в Петербурге, подвергла себя физическому испытанию, привязав к ногам свинцовую трубку, наподобие вериг, которую носила, не снимая на протяжении нескольких недель, и все время молилась… Длинная юбка надежно скрывала это от близких. Рискованность и даже некий авантюризм многократно мог привести ее к неминуемой смерти, которую она предрекала в своем «конце огнеопальном», о чем много писала в своих стихах. Смерть близких людей меняет наше отношение к жизни, мы начинаем осознавать хрупкость своего бытия, Лизу же внезапная потеря отца привела к неверию в «справедливого Бога», а по прошествии десятилетий смерть ее маленькой дочери Насти, наоборот, сподвигла встать на путь монашества.
Фамилия Пиленко определенно имеет украинское происхождение. Пиленко Происходили из числа служивых малороссийских казаков. В основе фамилии лежит уменьшительная форма имени, прозвища или профессии (рода занятий), данная далекому предку. Но происхождение фамилии Пиленко объясняет и легенда. В XVI веке крымские татары совершали частые набеги на южные границы русского государства. С целью их защиты от противника были организованы специальные казачьи заставы и станицы, в том числе у Днепра, на Дону, под Азовом. В 30-х годах XVI столетия набеги совершались особенно часто. Дошедшее до наших дней семейное предание Пиленко гласит, что однажды татары взяли в плен группу казаков и заковали их в кандалы. Один из них, чтобы вырваться на свободу, отпилил себе руку, за которую он был прикован к стене, и вернулся к своим. За это казаки прозвали его Пилин. Отсюда якобы и пошла фамилия Пиленко, то есть – сын Пилина (или Пилы).
В Риге Елизавета жила недолго. Её отец Юрий Дмитриевич Пиленко – прокурор города в 1895 году после смерти своих родителей ушел в отставку и уехал с семьей в Анапу, в свое родовое имение. Но зимы семья Лизы проводила в Санкт-Петербурге в доме ее бабушки. Как вспоминали ее подруги она была необычайно даже гениально одарена. Она буквально фонтанировала идеями выдумками и проделками. И при этом была чутким верующим человеком, что отдала все
свое детское состояние из копилки на строящийся силами ее деда и отца храм, а потом попросила отпустить ее в монастырь.
В Петербурге она еще ребёнком познакомилась и подружилась с одним из ярчайших людей той эпохи Константином Победоносцевым, который жил в доме напротив и был дружен с бабушкой Лизы.
Победоносцев был обер-прокурором Священного Синода, именно им в 1881 году был написан манифест «О незыблемости самодержавия», где царь брал на себя обязательство «утверждать и охранять» самодержавную власть «от всяких ее поползновений». Пользуясь большим влиянием при дворе, Победоносцев был инициатором принятия целого ряда государственных актов, ознаменовавших резкий отказ от либерализма, характерный для эпохи Александра III.
При активной поддержке Победоносцева с 1880 г. по 1905 г. число церковно-приходских школ, которые призваны были дать народу образование, увеличилось в 150 раз, дойдя до 43696 школ.
Но среди трудов по укреплению государства Российского Победоносцев находил время для внучки своей подруги – маленькой Лизы. Победоносцев держал себя с нею просто, и у них, не смотря на огромную разницу в возрасте, сложились по-настоящему дружеские отношения, которые удивляли многих. Однако во время революции 1905 г. тринадцатилетняя Лиза озадачила его совсем не детским вопросом: «Что есть истина?» Победоносцев ответил ей, что истина, конечно, в любви. В любви к ближнему. Только с годами Лиза поняла, что он был прав. Но тогда такой ответ не мог удовлетворить бунтующую душу подростка. И дружба их рухнула.
В Анапе дедушка Лизы, генерал-лейтенант Дмитрий Васильевич Пиленко, будучи в отставке в своем имении, посадил 1000 кустов винограда, положив начало виноделию в Крыму. Отец Лизы Юрий Дмитриевич 10 лет работал мировым судьей города. В 1905-1906 – директором ботанического сада в Крыму. 17 июля 1906 г. Юрий Дмитриевич скоропостижно скончался на 50-м году жизни. Его вдова Софья Борисовна продает земли имения крестьянам переселенцам с Украины, а сама с детьми Лизой и Дмитрием переезжает в Петербург.
В Петербурге Елизавета училась в гимназиях Таганцевой, затем Стоюниной (окончила ее с серебряной медалью). В 1908 году знакомится с Александром Блоком и по-детски влюбляется в поэта. Он ответил ей нравоучительным письмом-стихотворением «Когда Вы стоите на моем пути…», чем обидел молодую девушку. Второе стихотворение «Она пришла с мороза раскрасневшаяся», которое было написало в тот же вечер 6 февраля 1908 года и было так же посвящено Лизе Пиленко, поэт оставил у себя.
Чтобы доказать Блоку, что она не ребенок, в 1910 году неожиданно для многих (и, как она говорила, и для себя самой) Лиза выходит замуж за помощника присяжного поверенного, социал-демократа Дмитрия Кузьмина-Караваева. В эти же годы Лиза не без успеха пишет стихи – в 1912 году выходит первый сборник – «Скифские черепки». В 1913 году она порывает с мужем и уезжает к морю, в Анапу. Здесь, в имениях деда «Ждемете» и «Хан Чокрак» легко пишется и философствуется. Рождение дочери Гаяны в 1913 году не мешает Елизавете писать стихи – в 1916 году выходит второй сборник ее стихов — «Руфь» (годом раньше из печати вышла ее философская повесть «Юрали»).
Отсюда летят в Петроград письма к Блоку, полные любви и нежности: «Милый Александр Александрович! Вся моя нежность к вам, все то большое и торжественное чувство – все указание на какое-то родство, единство источника, дома белого…» (10 июля 1916 года). А вот письмо от 27 августа 1916 года: «Я суечусь, суечусь днями, будто так должна проходить каждая жизнь. Но все это нарочно. И виноделие мое сейчас, где я занята с 6 утра до часа ночи – все нарочно… Вот и людей много, и командую что-то нелепое, а знаю твердо, что на всей земле только Вы и дочь по-настоящему…»
Февральская революция застала Елизавету Юрьевну в Анапе. Свое имение (имение деда «Хан Чокрак») она дарит крестьянам с пожеланием, чтобы там была открыта школа для крестьянских детей. Школа была там до 50-х годов 20-ого века.
Лето и осень 1917 г. она тоже провела в Анапе. 15 февраля 1918 г. её избрали городским головой. Пребывание женщины на «мужском» посту рассматривалось многими как прямое следствие революции. Во вновь организованной большевиками думе (и управе) депутату Кузьминой-Караваевой поручена была должность комиссара по здравоохранению и народному образованию. Она согласилась на это, поскольку считала, что сумеет защитить население от большевистских эксцессов. Эта роль «буфера» ей вполне удалась, хотя и потребовала больших нервных затрат.
В мае 1918 г. она участвовала в работе 8-го съезда партии правых эсеров в Москве и осталась в столице на подпольной антибольшевистской работе по организации белого Восточного фронта.
Вернувшись в Анапу, была арестована деникинской контрразведкой. Ей грозила смертная казнь за «комиссарство», за содействие национализации анапских санаториев и винных подвалов акционерного общества «Латипак». В её защиту выступили писатели, жившие тогда в Одессе: М. Волошин, А. Толстой, В. Инбер, Л. Гроссман и др. Благодаря хорошо организованной защите подсудимая получила лишь две недели ареста «при тюрьме».
Летом 1919 г. Елизавета Юрьевна вышла замуж за видного кубанского казачьего деятеля Д.Е.Скобцова (1884-1968). Даниил Ермолаевич, будучи военным судьей, судил ее в Анапе и всем сердцем полюбил ее. Весной 1920 г. белое движение на Кубани потерпело полное поражение, и Скобцовы были вынуждены эмигрировать. Путь их лежал через Новороссийск в Грузию. В Тифлисе (Тбилиси) у нее родился сын Юрий, и спустя некоторое время семья двинулась через Батум в Константинополь, затем в Лемнос, Сербию (где родилась дочь Анастасия) и в Париж. К 1924 г. у нее на руках было трое детей и пожилая мать.
Началось их нищенское полуголодное существование – удел многих русских эмигрантов той поры.
В марте 1926 г. у Скобцовых умерла младшая дочь Анастасия. Мать была убита горем. Позже, при перенесении праха дочери на другой участок кладбища, Елизавета Юрьевна сказала: «Мне открылось другое, какое-то особое, широкое-широкое, всеобъемлющее материнство… Я вернулась с кладбища другим человеком, я увидела перед собой новую дорогу и новый смысл жизни…». Эту «новую дорогу» она видела в служении людям во имя Бога.
Она стала ездить по «русской Франции», беседовать с простыми людьми, поддерживать упавших духом, вселять в них надежду, по мере своих сил помогать. Елизавета Юрьевна стала первой русской женщиной, окончившей Петербургскую духовную академию экстерном, а позже прошла заочно курс Парижского Богословского института. Чтобы целиком отдаться благотворительной социальной работе, она решает принять монашеский постриг. 16 марта 1932 г. был совершен обряд пострижения. Елизавета Скобцова получила новое имя – Мария в честь святой Марии Египетской. Она стала монахиней в миру.
Отменили моё отчество
И другое имя дали.
Так я стала Божьей дочерью.
Вскоре после пострига, когда м. Мария ехала в поезде с митрополитом Евлогием и за окном поезда виделся простор полей, он сказал: «Вот вам монастырь, мать Мария». А когда был постриг м. Марии, Евлогий «думая о том, что как Мария Египетская ушла в пустыню к зверям, так она идет в своем монашестве в мир к людям, с которыми часто труднее, чем со зверями».
Избранный м. Марией нетрадиционный путь – монашество в миру – вызвал недоумение у многих соотечественников. Да и до сегодняшнего дня многие верующие неоднозначно воспринимают монашество в миру, т.е. активное служение людям, как это было с м. Марией.
Она содержала общежитие для неимущих русских эмигрантов: 40 студенток и 11 старушек… М. Мария кормила и призревала сотни безработных, лечила больных. Она ездила на базар, брала там отбракованные овощи, иногда это были просто отбросы, привозила их, мыла и готовила из них пищу. Она трудилась до полного изнеможения: ходила на рынок, готовила пищу, расписывала домовые церкви, вышивала для них иконы и плащаницы.
Летом 1935 года м. Марии пришлось испытать еще одну личную трагедию. Ее старшая дочь Гаяна уехала в СССР. Мать отпустила ее со своим старым другом А.Н.Толстым, который приезжал в Париж на Всемирный конгресс писателей в защиту культуры. Спустя год, летом 1936 г., Гаяна скоропостижно скончалась в Москве. М. Мария написала:
И я вместила много: трижды – мать –
Рождала в жизнь, и дважды в смерть рождала.
А хоронить детей, как умирать.
А свою жизнь на чужбине она считает «парижскими Соловками». В конце 1930-х и в начале 1940-х г. она напишет три мистерии в стихах: «Анна», где многое автобиографично, «Семь чаш», «Солдаты».
Вскоре после пострига м. Мария была командирована в монастыри Прибалтики. Мать Мария дважды в 1932 и 1935 годах посещала Ригу – женский монастырь на ул. Кр. Барона 126. В 1935 г. по приглашению студентов учительского института, побывала в Двинске (теперь Даугавпилс) и Резекне.
В Пюхтицком женском Успенском монастыре 28 июля 1932 г. выступила с докладом. В августе – сентябре в Латвии, Эстонии, Финляндии. Потом она напишет о монашестве, которое четко делила на аскетическое и активное (обращение к миру, который «во зле лежит»).
Для матери Марии любовь к Богу и любовь к людям были неотделимы. Митрополит Антоний Сурожский почитал мать Марию и писал о ней: «Она сумела, следуя по стопам своего Господа и Учителя, любить “напрасно”, “безрезультатно”: любить людей пропащих, безнадежных, тех, “из кого все равно ничего не выйдет”, кого “и могила не исправит”, — потому только, что они ей были “свои”, русские, обездоленные, погибающие; а позже, во время войны, просто потому, что они были люди в смертной опасности, в страхе, в гонении, голодные, осиротелые – свои по крови не потому, что они принадлежали той или другой национальности, а потому, что для них Свою Кровь излил Христос, потому, что ею овладела до конца Божественная Его Любовь».
После оккупации Франции фашисткой Германией м. Мария налаживает контакты с русскими участниками французского Сопротивления. Она укрывает патриотов, бежавших военнопленных.
Однажды, когда она возвращалась домой с шляпной коробкой, где под цветами стопкой лежали документы, в метро началась облава. Немцы вошли с двух концов вагона, м. Мария сидела в центре вагона. Оба проверяющих одновременно остановились возле нее. Потоптавшись возле задумчивой монашки, один из немцев спросил: «Что есть там, мадам?» Мать Мария, посмотрев на него с нежнейшей улыбкой, ответила: «Там бомба, месье!». Немец невольно одернул руку и захохотал. Видимо, стало неловко перед товарищем.
В ночь на 16 июля 1942 года в Париже начались массовые аресты евреев. Около 7 тысяч человек, в их числе больше 4-х тысяч детей согнали на зимний велодром. Мать Мария провела там четверо суток. Ей удалось уговорить мусорщиков-французов спасти нескольких малышей. Их сажали в ящики с мусором, накрывали сверху тряпьем и вывозили за ворота. На собственные деньги она основала несколько дешевых общежитий с бесплатным супом и дом отдыха для туберкулезников. Во время 2-й Мировой войны ее дом был штабом антифашистского сопротивления.
Не боясь, она говорит о том, что мужчины находятся в «рабстве на германских заводах, девушек отдают солдатам на поругание, детей ожидает голодная смерть, евреи обречены на смерть, на истребление». Такая гражданская позиция не могла быть незамеченной фашистами. 9 февраля 1943 г. м. Мария была арестована.
Около трех месяцев провела она в пересыльной тюрьме в форте Роменевиль, а затем была отправлена в концлагерь Равенсбрюк. В этом концлагере узницы занимались лесоповалом и строительством дорог. А м. Мария сознательно пошла в уборщицы, чтобы работать на заключенных, а не на немцев. Там она, как всегда, делала все, чтобы облегчить жизнь окружающим, утешала, наизусть читала вслух главы из Евангелия и Апостольских посланий. Мать Мария несла евангельское слово своим страждущим сестрам, помогала обрести им веру в Бога, сохранить человеческое достоинство, вместе с узниками изучала Библию. Она до конца оставалась верной выбранному пути служения Богу и ближнему. «Путь к Богу лежит через Любовь к человеку, и другого пути нет.»
В последние месяцы м. Мария начала вышивать свою последнюю работу – икону Божией Матери, обнимающей распятье с Христом. Е.А. Новикова – ее подруга по лагерю, рассказывала, что м. Мария говорила: «Если я успею закончить, она поможет мне выйти живой отсюда, а не успею – значит умру.» К сожалению, закончить вышивание она не успела.
В фильме «Мать Мария» (актриса Людмила Касаткина) есть эпизод последней встречи матери Марии с сыном в концлагере Компьен. Он не выдуман. Бывшая узница концлагеря француженка И. Вебстер вспоминала: «Вся в черном, мать Мария стояла у окна, лицо ее светилось, и выражение было такое, какого не опишешь. Снаружи, под окном, стоял ее сын – тонкий, высокий, с золотыми волосами и прекрасным лицом. На фоне восходящего солнца и мать, и сын были окружены золотистыми лучами. Они тихо говорили. Ни мать, ни сын не знали, что это их последняя встреча в этом мире». Мученической смертью умер Юрий. Из концлагеря он писал родным: «Если надо будет выбирать между армией Власова и каторжными работами в Германии, я предпочту второе». Погиб Юрий в одном из самых страшных концлагерей – Дора (филиал Бухенвальда) в 1944 г.
В ужасных условиях м. Мария не только сумела сохранить человеческое достоинство, но и всячески вселяла бодрость и в других узниц. Она дружила с советскими женщинами — военнопленными, их рассказы о родине и их песни она переводила француженкам. После освобождения м. Мария собиралась написать большую книгу о Равенсбрюке и вернуться в Россию, однако дожить до победы ей не было суждено. За неделю до освобождения лагеря Красной Армией, 31 марта 1945 г. накануне Пасхи (1-ого апреля), ослабевшая физически, но не сломленная духовно, монахиня Мария (Скобцова) была казнена в газовой камере. Ей было 53 года.
Существует так же еще несколько версий гибели матери Марии.
Версия первая. В концлагере Равенсбрюк, где погибло 93 тысячи женщин и детей из 20 стран мира, она, не будучи еврейкой, пошла на смерть вместо одной еврейки, матери пятерых детей. Мать Мария просто встала вместо нее в строй и спасла 6 живых душ.
Вторая версия была опубликована в газете французских коммунистов через месяц после гибели м. Марии. Там говорилось, что она сама пошла на смерть вместо какой-то девушки.
Третья версия принадлежит Митрополиту Антонию Сурожскому, который был в одном отряде с ее сыном Юрием. Когда одна молодая девушка из советских, отобранная эсэсовцами в газовую камеру, стала кричать и биться, мать Мария подошла к ней, взяла за руку и сказала: «Не бойся, это не страшно. Я пойду вместе с тобой.» И пошла с ней в газовую камеру.
И как Библейская вдова, отдавшая последние две монеты на пожертвования в храме, мать Мария не только отдавала людям последнее, она отдала людям все. Включая свою жизнь.
***
Связь фамилии Пиленко с городом Даугавпилс
Одним из 17 комендантов Даугавпилсской крепости был Георгий Васильевич Пиленко (1817—1884) – генерал-лейтенант, прадедушка Матери Марии. Известно, что в должность он вступил уже будучи в преклонном возрасте, поэтому правление его продлилось лишь около трех лет (1882-1884). Время правления было мирным, так как в конце 19 века Российская империя не участвовала в крупных войнах, кругом развивалась инфраструктура, а в крепости даже был закрыт инженерный арсенал.
Георгий Васильевич Пиленко является единственным комендантом, похороненным в стенах крепости. Каждый год неравнодушные к истории Даугавпилчане собираются на могиле генерал-лейтенанта, чтобы почтить его память.
Из поэзии М. Марии
Господь мой, я жизнь принимала,
Любовно и жарко жила.
Любовно я смерть принимаю,
Вот налита чаша до краю,
К ногам Твоим чаша упала.
Я жизнь пред Тобой разлила.
24.10.1936
***
Ещё до смерти будет суд,
Мой, собственный и беспощадный,
Когда возьмут и унесут
Монашеский наряд нарядный.
С укором перечислят мне
Мои грехи святые сёстры.
И суд велит гореть в огне.
И это будет новый постриг.
30.12.1938
***
Господи, Господи, Господи,
Ни о чём я просить не хочу.
Мне ли видеть оконные росписи
И собора чужого свечу?
Не хочу я ответом быть заданным,
Выше туч в небеса вырастать,
Лишь куриться туманом и ладаном,
Лишь средь поля себя распластать.
Оттого, что душа беспризорная,
Оттого не ко мне этот зов.
Боже, Господи, даль чудотворная,
Православная Церковь Соборная,
Божьей Матери синий Покров!
1931
Образ Матери Марии озарен «дивным светом» любви к Богу и Человеку, которую она принесла в мир.
Увековечение памяти м. Марии
| 1985 г. | СССР | Мать Мария посмертно награждена орденом Великой Отечественной войны II степени за антифашистскую деятельность. |
| 1987 г. | Израиль | удостоена звания «Праведника Мира», ее имя увековечено в мемориале Яд-Вашем в Иерусалиме. |
| 1990 г. | 2 сентября | о. Александр Мень провел вечер, посвященный м. Марии. Он сказал: «Во всей религиозной философии последнего столетия никто так внутренне не пережил тайну Голгофы, тайну Гефсиманской ночи, тайну Искупления, тайну сопричастности страданию, как мать Мария». Через неделю, 9 сентября, ранним воскресным утром по пути в храм отец Александр был убит. |
| 1991 г. | 21 декабря | В честь 100-летия м. Марии в Анапе установлен и освящен мемориальный знак. Памятник выполнен в виде гранитной плиты, на которую возложен наклонный крест. Он появился по инициативе сотрудников анапского музея. На камне выбита надпись: «Нет, Господь, я дорогу не мерю – что положено, то и пройду”. Мать Мария». |
| 2004 г. | 16 января | Священный Синод Вселенского Патриархата в Константинополе принял решение о канонизации монахини Марии (Скобцовой), как преподобную мученицу в сонм святых. Вместе с ней был канонизирован и ее сын Юрий Скобцов. Мать Мария стала святой Марией Парижской. |
| 2012 г. | 20 декабря | когда м. Марии исполнилось 121 год, в Риге была установлена памятная доска на доме номер 21, по улице Элизабетес. |
| 2016 г. | Франция | Париж отдал должное своей жительнице и назвал в ее честь улицу, расположенную рядышком с тем местом, где она жила. Решение о том, чтобы назвать улицу именем Марии Скобцовой городской совет Парижа единогласно принял два года назад. Выступившая на церемонии Катрин Вье-Шарье, заместитель мэра Парижа по вопросам увековечивания памяти, на всякий случай объяснила высокий смысл решения парижских властей: «Люди не исчезают, пока не исчезают следы и смысл их действий… Идеи, которые они несли в мир… Примеры, которые они подавали. В этом еще один смысл сегодняшней церемонии. Мы торжественно открываем улицу имени матери Марии Скобцовой ради того, чтобы не исчезли следы смысла всего, что она делала, и света, который она дарила.» |
