Справедливость вопиет из могил — раунд 1
Дневник переговорной одиссеи
В.В. Литвинов – председатель Международного движения бывших малолетних узников фашизма.
“Стартовали” переговоры, связанные с реализацией немецкой “выплатной” инициативы. В них участвовали с одной стороны представители государственных структур и промышленно-банковских объединений ФРГ, а с другой – выражавшие и защищавшие интересы жертв члены официальных делегаций Беларуси, Израиля, Польши, России, Украины, Чехии. Им помогали сотрудники посольств названных государств, американские и немецкие адвокаты. Право участия в переговорах получила и делегация Клейме Конференс во главе с Израилем Зингером и Гидеоном Тейлором. Роль своеобразного третейского судьи и советчика выполняли США – страны, в судах которой рассматривались коллективные (групповые) иски жертв к германским предприятиям.
Переговоры попеременно проходили в Вашингтоне, Бонне и Берлине. Сопредседателями являлись: от ФРГ – федеральный министр по особым поручениям, руководитель ведомства Федерального канцлера Бодо Гомбах (на начальном этапе) и специальный представитель Федерального канцлера доктор Отто граф Ламбсдорф (на последующих этапах), а от США – заместитель государственного секретаря Стюарт Айзенштат.
Диалог длился больше года. Всего состоялось двенадцать раундов переговоров. В одиннадцати из них автор участвовал в качестве члена официальной делегации Украины, разъясняя, «озвучивая” точку зрения общественных организаций жертв.
Путь к выплатам был тернистым…
Раунд первый:
Обозначение позиций
(11-12 мая 1999 г., Вашингтон)
Из выступлений немецких представителей:
“Правовая база и отправная точка переговоров – заявление фирм и банков от 16 февраля 1999 г.”;
“Да, в пору, когда существовала военная экономика наши фирмы оказались вовлеченными в общую систему НСДАП. Они вынуждены были привлекать иностранных рабочих, ибо иначе не выполнили бы своих обязательств перед рейхом”;
“Общую картину дали историки. Мы помогли им тем, что открыли свои архивы”;
“Нашу инициативу уже поддержали 60 крупных компаний”;
“Германская индустрия делает жест доброй воли”;
“В свое время мы получили довольно высокую прибыль, частью которой в 50 — 80-е годы поделились с жертвами. Вот почему многие из них отказались от исков”;
“Компании признают моральную, историческую ответственность перед жертвами. Но они не могут и не будут говорить об ответственности юридической”;
“Наше утверждение о том, что моральный аспект не менее важен, чем аспект юридический, вовсе не означает, будто мы забыли или игнорируем права жертв”;
“Сегодня нужна юридическая защита немецкой инициативы. Требуется закрытие проблемы. Необходим правовой мир как условие учреждения фонда. Нельзя давать деньги и находиться в положении судебной тяжбы”;
“Мы не хотим дважды или трижды платить за одно и то же”;
“Надо, чтобы не было новых исков”;
“Мы признательны правительству Израиля за поддержку нашей инициативы”;
“Еврейские жертвы уже немало получили”;
“Мы не ведем переговоров по репарациям, так что говорить о возмещении всех видов ущерба оснований нет”;
“Вопрос о выплатах военнопленным не рассматривается”;
«Полагаем, что параллельно с индустриальным фондом может возникнуть фонд по сельскому хозяйству и государственному сектору”;
«Согласитесь, что промышленники не должны платить аграриям»;
«Вторая часть промышленного фонда будет связана с сохранением памяти о прошлом. Говорим о молодежном обмене и других важных вещах”;
“Нельзя дать умереть памяти”;
“Выплатные суммы пока не обсуждаем”;
«Продолжительность нахождения в рабстве должна, как мы считаем, определять и размер выплаты”;
«Основные критерии: суровость преследования и сроки пребывания в неволе”;
«Атмосфера слишком больших ожиданий вначале может обернуться горькими разочарованиями в конце”;
“Не ожидайте, что мы полностью оправдаем ваши надежды”;
«Мы не можем выделять средства прежде чем будет принят план их распределения”;
“От нас требуют безоговорочной сдачи позиций. Этого не произойдет”.
Из выступлений представителей жертв – членов официальных делегаций, руководителей общественных организаций, адвокатов:
«Все должны знать: борьба за выплаты началась не с подачи исков, не с обращений адвокатов в нью-йоркские суды, а с требования выживших жертв рассчитаться с ними как положено”;
“Эго наша первая встреча лицом к лицу, и мы будем предельно откровенны”;
“После войны жертв оскорбляли десятилетиями преступного безразличия к их судьбе”;
“Все наши претензии основаны на осуществлявшемся геноциде по отношению к нам”;
“И не говорите, что поднявшаяся в мире волна возмущения отказом Германии решить проблему выплат не накрыла вас”;
“ФРГ не отвечает за то, что было с жертвами нацизма вчера. Верно. Но ФРГ отвечает за то, что будет с жертвами нацизма завтра”;
“Если хотите продемонстрировать свою гуманность, то расстегните собственные кошельки”;
“Мне, узнику Освенцима, трудно говорить вам, немцам, “Спасибо”;
“Один день в Освенциме равен вечности”;
“Если вы прикрепите ценник к гуманитарной акции, то гуманитарность этой акции исчезнет”;
“По данным МСБМУ, на конец 1998 г. в странах СНГ и Балтии проживали: 91,2 тыс. узников концлагерей и гетто (7,9%), 411,0 тыс. принудительных работников промышленности (35,6%), 321,6 тыс. работавших в сельском и домашнем хозяйстве (27,9%), 329,7 тыс. работавших в лагерях на оккупированной территории СССР (28,6%) – всего 1153,5 тыс. человек”;
“Выплаты не должны охватывать только узников концлагерей и работников промышленности. Сам собою возникает вопрос о детях и о тех, кого использовали в аграрном секторе”;
“Мы не можем согласиться с сужением ответственности Немецкой стороны. Внесенные ею предложения не учитывают всех категорий пострадавших”;
“Я хочу, чтобы вы спросили себя: почему в неволе оказались дети?”;
“Где в вашем раскладе дети – самая беззащитная и самая пострадавшая категория жертв?”;
“Почему недостаточно говорится об огромном количестве жертв из Восточной Европы?”;
“Вы хотите присваивать жертвам рейтинги. Это дикость!”;
“И тем не менее ничто другое так не способствовало нашей встрече, как подача судебных исков”;
“На сегодня поданы 636 исков, в том числе к концерну «Фольксваген” – 54, к фирме “Диль” – 66, к БМВ – 88, к “Опелю” – 104, к “Сименсу” – 324”;
“Есть три способа решения проблемы:
а) использование морального увещевания;
б) дипломатические переговоры;
в) защита юридических прав жертв.
Мирный путь предпочтительней. Он короче и рациональнее других, поскольку не требует больших затрат. Но не все зависит только от нас. Поэтому мы и оказались во власти юридической справедливости”;
«Ваши инвестиции добровольны. Никто с этим не спорит. Но вы хотите немедленного закрытия исков, на что мы не пойдем»;
«Юридические гарантии нельзя обеспечить с позиций диктата. Вы же пытаетесь диктовать”;
“Необоснованным отказом от исков мы подорвем фундамент универсальных юридических принципов”;
«Нам заявляют, что интересоваться выплатными суммами рано. И в то же время ставят вопрос об отказе от исков. Я хочу спросить; где логика, господа? Или вы и впрямь надеетесь, что мы удовлетворимся хвостом замученной кошки?”;
«Евреи, цыгане, промышленные и сельскохозяйственные рабочие, дети – все должны знать примерные суммы, которые могут быть выплачены”;
«Осуществлять выплаты с учетом уровня жизни можно лишь при условии, если жертвам из “бедных” стран выделят больше, чем из стран богатых”;
“В выплатах не должно быть никакой перекошенной иерархической дискриминации”;
«Мы хотим получить суммы, которые не будут позорными»;
“Впрочем, в любом случае суммы, которые получат жертвы будут ниже тех, которых они заслуживают”;
«Вы не смутите нас ничем, потому что мы защищаем правое дело»;
«Тайные переговоры недопустимы. Будем всячески противиться им”;
«Мы, представители жертв, намерены действовать сообща. Никто из нас не будет выторговывать себе камеру с солнечной стороны”;
«В США от нашего имени сегодня говорят сто конгрессменов”.
Из выступлений американских представителей:
“Мы в восторге от того, что все вы здесь”;
“Давайте с самого начала создадим атмосферу уверенности в успехе переговоров”;
“Разногласий очень много. Может, даже больше, чем следовало бы. Но согласимся: отсутствие разногласий означало бы то, что кто-то из нас в этом зале лишний”;
“За послевоенный период правительство ФРГ уже выплатило компенсации на сумму 140 миллиардов дойчмарок” ;
“Нужна продуманная система выплат для всех категорий жертв”;
“Запомним: справедливость вопиет из могил”;
“А как быть с сельским хозяйством, с государственным сектором? Ведь эти сферы не покрываются германской промышленной инициативой”;
“Убедительно доказанный факт: даже дети, рождавшиеся в лагерях, подвергались жестокому обращению”;
“Нас с вами интересуют все аспекты рабского и принудительного труда. И они должны быть глубоко осмыслены”;
“Категорически не приемлем формулу: каждый еврей – жертва рабского труда, каждый не еврей – жертва принудительного труда”;
“Никто из нас не должен быть обманут, а тем более одурачен”;
“Будем помнить о возрасте жертв. Отстрочки начала выплат недопустимы”;
“В течение ближайших месяцев (примерно 90 дней) мы обязаны обозначить цели, которых добиваемся. Это будет хорошей базой для наших последующих встреч”;
“Не следует моральные аспекты противопоставлять юридическим”;
“Материалы наших встреч не должны пока использоваться в судах”;
“Мы находимся здесь для того, чтобы выполнить обязательства перед людьми, права которых не восстановлены”;
“Нельзя испытывать терпение жертв. Нельзя погрязать в риторике. Нельзя забывать о закрывающихся дверях уходящего века”.
Записка автора американскому сопредседателю встречи:
«Уважаемый господин Стюарт Айзенштат!
Та настойчивость, с которой Вы на конференциях в Лондоне в 1997 г. и в Вашингтоне в 1998 г. подходили к урегулированию проблемы компенсационных выплат жертвам нацистских преследований из стран Центральной и Восточной Европы, та энергия, с какой ведете дело сейчас, позволяют надеяться на успех нашей совместной работы. В этой работе важно исключить как возможное проявление определенных антисемитских и антиславянских настроений, так и чувств неприязни к Германии. Слишком деликатный и “взрывоопасный” предмет мы обсуждаем!”
Постскриптум.
Беседа в посольстве ФРГ в Украине. Четверг, 20 мая. Принимает посол Э. Гайкен.
Рассказываю о встрече в Вашингтоне. Сообщаю о позиции МСБМУ в “выплатных” делах. Она сводится к тому, чтобы решить проблему “мирным путем”, и как можно скорее. Посол обещает проинформировать Бонн о неизменности нашей позиции.
